Слухи об очередном чрезвычайном происшествии на Белорусской АЭС оказались вовсе не слухами. Министерство энергетики подтвердило «нештатную ситуацию» на БелАЭС.
Однако что скрывается за столь туманным определением – общественность до сих пор не имеет ни малейшего представления.
Эксперты в один голос говорят: если c корпусом реактора произошла нештатная ситуация – этот реактор уже просто металлолом.
Что скрывается за «нештатной ситуацией»?
26 июля Министерство энергетики выдавило из себя официальное сообщение по поводу возможного обрушения реактора при его установке в реакторном отделении.
«На деле, по информации генерального подрядчика АО «Атомстройэкспорт», нештатная ситуация произошла на площадке хранения корпуса реактора при проведении такелажных работ по его перемещению в горизонтальной плоскости.
РУП «Белорусская АЭС», являющаяся заказчиком проекта, незамедлительно затребовало у генерального подрядчика все необходимые документы и сведения. В настоящее время анализ этой ситуации продолжается. После всестороннего изучения белорусскими специалистами предоставленной АО «Атомстройэкспорт» информации будет приниматься соответствующее решение. При этом белорусская сторона будет, в первую очередь, руководствоваться необходимостью безусловного обеспечения безопасности строящейся станции".
Более того, вот какой примечательный диалог состоялся между журналистом Еврорадио и информационным центром АЭС:
К слову, в Беларуси находится миссия экспертов МАГАТЭ с целью совместной оценки процесса подготовки предстоящей миссии МАГАТЭ по рассмотрению проектирования площадки с учетом внешних событий (миссия SEED). Не пора ли международным экспертам заглянуть на БелАЭС сейчас?
«Корпус реактора уже непригоден»
Официальный Минск признал, что БелАЭС произошло нечто нехорошее. Эксперты не могут понять – в чем суть ЧП: нет информации.
Однако физик, кандидат технических наук, ответственный секретарь Комиссии Верховного Совета СССР по рассмотрению причин аварии на Чернобыльской АЭС и оценке действий должностных лиц в послеаварийный период Юрий Воронежцев в интервью БДГ выразил уверенность, что корпус больше непригоден для использования по назначению.
– Еще лет шесть назад общественная комиссия, в которой я работал, пришла к выводу, что опасность всего проекта, помимо технических, технологических, экологических аспектов, заключается в закрытости нашего общества: оно не знает, что происходит в стране. Эта опасность соизмерима, если даже не больше, с технологическими угрозами. Не дай Бог, случится что – узнаем только через 5 дней, как это произошло в 86-м году. Ничего не изменилось.
Что бы ни произошло с корпусом этого реактора, любая нештатная ситуация с ним – и корпус уже нельзя ставить. Как вообще изготавливается корпус? Куча колец наподобие колодезных свариваются друг с другом – получается очень большое количество круговых сварных швов. При облучении идут колоссальные потоки радиации. А это значит, что малейший дефект может разрастаться и приводить к серьезным проблемам. Что бы ни произошло, этот корпус уже не годен.
К тому же у меня очень мало доверия к Волгодонскому заводу, изготовившему реактор, потому что он 30 лет ничего не производил – это первый после 30-летнего перерыва реактор.
– Лично вы убеждены, что корпус уже непригоден?
– Совершенно верно. Я не знаю, что точно произошло, но раз официальные структуры признали, что произошло нечто нехорошее, то… нельзя его использовать.
– Если официальный Минск намерен продолжить строительство, значит, будет просить новый корпус у россиян?
– С самого начала строительство АЭС – абсурд, просто сюр какой-то, кошмарный сон. Я не знаю ни одного аргумента «за», который бы не разбивался в пух и прах. Может произойти что угодно, к сожалению.
Самое страшное, что может произойти дальше: приедет некая комиссия, соберут наших авантюристов (в республике не осталось ни одного человека, который был бы глубоко в теме – ни одного!), походят вокруг, постучат ногами по корпусу, как водитель по колесу, и составят акт, что ничего страшного не произошло – реактор можно запускать. А лет через 6 что-нибудь дербанет, упаси Бог. Это самый страшный вариант, – уверен Юрий Воронежцев.
В 1986 году Советский Союз узнал о Чернобыльской катастрофе только через 5 дней. Чрезвычайное происшествие на Белорусской АЭС произошло еще 10 июля, государственные структуры признали этот факт спустя 16 дней! Беларуси повезло, что БелАЭС еще не работает…
Фото: Sputnik